Чему могут научить чиновников Минобрнауки законы природы
Норберт Винер определял созданную им кибернетику как "науку об управлении в организме и машине". Винер считал российского академика физиолога П.К. Анохина своим коллегой и со-открывателем новой науки, хотя Анохин про машины никогда не писал. Он изучал механизмы управления в организме и их изменения в процессе развития.
Еще раньше Томмазо Кампанелла в книге "Город солнца" полагал, что совершенное государственное правление требует участия ученых, в том числе физиологов. По определению одного из самых ярких физиологов ХХ века академика А.М. Уголева, "предметом физиологии являются процессы жизни во всех их проявлениях". Жизнь общества и его структурных компонентов, к которым относится и наука, тоже может быть описана в терминах физиологии, которая накопила к настоящему времени уже достаточно опыта и обобщений, чтобы предостеречь от непродуманных шагов и непоправимых ошибок.
Физиология реформы
Рассмотрим некоторые физиологические закономерности, которые, на мой взгляд, имеют прямое отношение к реформированию науки.
Любой организм (в том числе социальный), будучи системой самоорганизующейся, должен иметь единый (и единственный!) центр управления. В организме это - мозг. В живой клетке - ядро с ее генетическим аппаратом. Двоевластие, сложившееся сегодня в науке (Минобрнаука - РАН) - более чем бессмысленная ситуация: планируемое разделение властных функций (РАН управляет научным процессом, а МОН или подчиненный ему фонд - имуществом) приведет к хаосу и потере управляемости вообще. Двухголовых драконов не бывает: головы просто передерутся в критический момент, и система погибнет!
Нужны ли профессиональные менеджеры академической науке? Вопрос этот очень и очень сомнительный. Научный организм не примет внешнего управления, поскольку у него есть свой собственный, очень специфический, ни на что не похожий внутренний стимул для самосохранения и развития: стремление к познанию. Кроме самих ученых, да еще детей (а истинный ученый до седых волос остается в чем-то ребенком!), познание никого не интересует, всем нужны конкретные знания, например, чтобы воплотить их в технологии. Вот на этом этапе без менеджеров (и бизнесменов) не обойтись, они сыграют роль повивальной бабки технологии. А процесс познания - это стадия зачатия технологий, это - акт любви между ученым и Природой, и лучше в это дело посторонним не вмешиваться...
Управление - это обратная связь. Собственно, это основной постулат кибернетики Н.Винера и теории функциональных систем П.Анохина. Любое приказание, исходящее из "центра" (мозга системы), должно приводить к определенному, запланированному результату. Чтобы это контролировать, в организме существует огромное количество "датчиков" - все наши органы чувств, миллионы специальных чувствительных клеток в мышцах, в сосудах, в пищеварительном тракте и т.д. Получаемая ими информация поступает в мозг, который все эти сигналы анализирует, сравнивает полученный результат с плановым, и только после этого принимает новые решения. В этом проявляется одно из главных кибернетических свойств организма: обратная связь, то есть отслеживание исполнения приказов и оценка реального результата.
Для успешного управления реформой науки также необходима объективная и оперативная информация о том, как на самом деле исполняются решения "центра", как обстоят дела "на местах" - в конкретных НИИ или регионах (то, что на языке чиновников теперь называется "мониторинг"). При этом источники информации должны быть разнообразны, объективны и независимы как от местной, так и от центральной управляющих структур, иначе обман неизбежен, а вслед за ним - серьезные ошибки в управлении. Искажение информации в контуре обратной связи - смерть для самоорганизующейся системы. Пока никаких сведений о том, как будет организована обратная связь в процессе реформы и в пореформенной науке, в печати не появлялось. А это - один из стратегически важнейших постулатов научного управления.
В трудные времена система жертвует тем, что потом легче восстановить. Если ящерица почувствует опасность, она оставит свой хвост в лапах хищника, а сама скроется в расщелине меж камней. Хвост потом отрастет новый. Если человек голодает, то сначала он теряет жир, потом мышцы (запас белка), и в последнюю очередь страдает мозг. Часто - необратимо. Наука голодает давно, и последовательно теряет части своего "тела". Сначала ее покинули те, кто нашел себя в бизнесе или других, более благополучных сферах - эта часть научного социума не так уж и нужна, но восстановится за несколько лет при благоприятных условиях. Потом стали уезжать за границу самые энергичные и активные исследователи - в расход пошли научные "мышцы". Восстановление этой когорты будет долгим и болезненным. Сейчас мы стоим у последней черты: еще немного - и разрушатся "мозги", те фундаментальные научные школы, которые еще каким-то чудом держатся, производят новые научные кадры и даже иногда продуцируют свежие идеи. Правда, обученная нашими профессорами перспективная молодежь все больше норовит уехать на благополучный Запад. И это - большая беда, так как именно они должны были бы заменить отмирающие здесь клетки научного мозга. Если ничего не предпринять - через 3-4 года будет просто поздно. И сейчас-то уже прогноз, как говорят врачи, проблематичен… Однако предполагаемые для этого меры - поднять к 2008 году зарплату научным работникам в среднем до 1000 долларов США в месяц, а молодым до 500 долларов - наивны и несостоятельны.
Во-первых, к 2008 году кадровая ситуация обострится до такой степени, что эти вливания уже не помогут. Во-вторых, 500 долларов для выпускника хорошего ВУЗа и сегодня - не столь уж привлекательные деньги, молодые банковские клерки и программисты зарабатывают гораздо больше. И, наконец, этот подход абсолютно не учитывает менталитет потенциального ученого. Он может пойти на временные трудности и полуголодное существование, если ему будет у кого учиться, будет на чем работать, будет к чему стремиться. Ему нужен мощный положительный градиент! В перспективе молодой, способный и энергичный ученый должен иметь возможность выйти на очень высокий уровень заработка: это - наиболее реальный стимул и сегодня, вероятно, самый главный "манок" для молодежи. Несмотря на то, что заработок в науке никогда не будет близок к тому, что получают бизнесмены, звезды шоу-бизнеса, профессиональные спортсмены, выдающиеся юристы и врачи, талантливая молодежь пойдет в эту сферу, как только ее престиж в общественном сознании начнет повышаться.
Поддерживать нужно не штаны на исхудавших талиях ученых, а всю научную инфраструктуру, которая состоит из мудрых старцев, активных молодцев, надежных каналов информации и мощного аппаратурного парка. Между тем, по словам министра Андрея Фурсенко, один из резервов повышения зарплаты работникам науки - замораживание программ обновления приборного парка… Не будет новых приборов - на чем будут работать молодые, перспективные специалисты? О какой конкурентоспособности нашей науки можно мечтать в таких условиях? Зачем станут приезжать к нам зарубежные ученые? В ходе реформы важнее всего - сохранить "мозг" и начать возрождение научных "мышц", а для этого нужны не только приличные зарплаты для специалистов, но прежде всего - достойные условия для работы.
Функция не может эффективно осуществляться без адекватной структуры. Если плохо работает сердце - страдает кровообращение. Если болезнь поразила легкие - человеку трудно дышать. Если разрушена научная инфраструктура - наука теряет свою продуктивность. Все это очевидно, как очевидно и то, что лечить нужно не следствие, а причину. К сожалению, нельзя приказом или даже Указом в одночасье перейти на грантовую, конкурсную и какую угодно другую систему, сначала нужно создать соответствующий механизм, сформировать систему объективной и независимой экспертизы, произвести подлинный переворот в сознании самих научных работников. Безусловно, грантовая система, принятая во всем мире, хороша для науки в принципе, но внедрять ее у нас нужно постепенно, не унижая и не уничтожая тех, кто может принести еще немалую пользу, но не способен враз переключиться на новый образ жизни. Особое беспокойство при этом вызывает сегодняшний уровень и организация экспертизы научных проектов и результатов, ведь именно здесь - ключ к объективной оценке и реальной поддержке наиболее перспективных научных направлений, самых талантливых и энергичных ученых.
Точно так же, невозможно механически слить НИИ и ВУЗы, такая связь должна прорастать десятилетиями. Пересадка страдающему организму новых, дееспособных органов спасает жизнь, но выливается в сложнейшую проблему отторжения чужеродных тканей. Медицина потратила более полувека на решение этой проблемы, и все равно человек с пересаженным сердцем или почкой полностью здоровым уже никогда не будет. Если в ходе реформы будут нарушены эти известные всем законы, то можно окончательно погубить старые, но еще дееспособные научные школы, а они-то и есть самая ценная научная инфраструктура.
Каждая структура способна выполнять только ту функцию, на которую она рассчитана. Универсальных структур не бывает, за исключением самых примитивных (одноклеточных). Каждый орган, каждая клетка в организме приспособлена для выполнения конкретного и довольно узкого набора функций: нервная клетка генерирует и передает импульс; мышечная клетка - сокращается; клетка печени уничтожает токсины, а красные кровяные клетки переносят кислород. Полный перечень занял бы не одну страницу, но принцип ясен: делай то, для чего создан. Созданные когда-то для обслуживания ведомственных интересов отраслевые НИИ не могут (да и не должны) заниматься наукой на мировом уровне. Это - не их задача. Но и академические НИИ, занимающиеся фундаментальными исследованиями, не способны выполнять оперативные, конкрентные, практические задания министерств, ведомств или бизнеса, у них другие темпы, другая парадигма, другие цели. Не будут заниматься глубокой наукой и частные НИИ, о создании которых сейчас много говорят, им это просто будет невыгодно. Добывать знание и использовать знание - разные функции, для них нужны принципиально разные структуры, и нельзя это смешивать. В противном случае не будет ни того, ни другого. По этой причине бессмысленны и опасны уже начавшие воплощаться в жизнь в ряде институтов РАН проекты создания инновационных структур: несвойственная академической науке функция либо сама собой отомрет, либо поглотит всю науку. В первом случае страна потеряет кучу денег. Во втором - науку.
Инновационные структуры необходимы как воздух, но они должны быть вне РАН, независимы от РАН, полностью самостоятельны. Они смогут покупать у РАН идеи и "мозги", но если они начнут эксплуатировать РАН на правах хозяина - будет новая версия "министра-администратора" из сказки Шварца "Обыкновенное чудо". Только вот чуда как раз и не случится…
Рост и развитие - разные процессы, как по смыслу, так и по механизмам. Это только в быту между ростом и развитием часто не делают различий, а вот физиолог знает: рост (количественное увеличение биомассы) - сравнительно простой и экономичный процесс; развитие (качественное изменение структур и, соответственно, совершенствование функций) - процесс наисложнейший, проходящий через череду кризисов и сопряженный со многими рисками и вынужденными непроизводительными затратами. Действительно, для роста нужно просто ускорить образование однотипных молекул по отработанным схемам. Развитие - совсем другое дело, здесь включаются новые гены, создаются новые структуры… Если рассматривать "производственную" аналогию - нужно создать проект новой технологической цепочки, сформировать для нее инфраструктуру, наладить подготовку специалистов нового профиля и т.д., и т.п. Очень дорого! Но выхода нет: если пренебрегать развитием, то никогда не достичь ни реально высокой продуктивности, ни экономичности.
Любая реформа - это, по сути, аналог процесса развития. Без периодических реформ начинается стагнация и медленное умирание. Но хуже всего для системы (будь то организм или наука), когда в период интенсивного развития она страдает от дефицита энергии, питательных веществ, витаминов и т.п. средств. В периоды бурного развития затраты системы могут в 2-3 раза увеличиваться по сравнению даже с периодами быстрого роста. Если развитие не обеспечено энергией (финансами) и субстратами (материальными ресурсами), это ведет к порокам развития, которые потом исправить невозможно. Отсюда простой вывод: взялись за реформу - не жалейте средств, иначе результат будет плачевный, а весь пар "уйдет в гудок". В этом смысле намерение правительства начать реформирование с выделения значительных добавочных средств (в 2006-2007 гг. примерно в 2 раза больше, чем в 2005 г.) выглядит вполне обнадеживающим. Главное, чтобы реформаторам хватило мудрости не останавливаться на полпути и не ожидать результатов завтра.
И еще одно. Академик Шмальгаузен еще в 30-е годы прошлого века доказал, что рост и развитие обязательно разделены в пространстве или во времени. Это значит, что невозможно одновременно проводить структурные перестройки и ожидать повышения продуктивности перестраиваемых структур. Любая реформа отбрасывает производство назад на некоторое время, но если она успешна, то потом система легко вновь набирает мощность и начинает выдавать продукцию нового качества в умноженном количестве. Этот переходный период тем длиннее, чем сложнее реформируемая система. Даже простая смена руководства обычно влечет за собой неизбежный спад результативности. Для лаборатории этот переходный период составляет 1-3 года, для института - 3-5 лет. Полагаю, что для реформы целого сектора науки время ожидания сезона "жатвы плодов" составит не менее 5-10 лет. Реформаторы должны отдавать себе в этом отчет, иначе неизбежны губительные шараханья из стороны в сторону и уничтожение зачатков будущего прогресса в зародыше. Видимых результатов через 2-3 года может еще и не быть. Терпение и последовательность - главные доблести успешных реформаторов.
Цель развития - повышение надежности функционирования самоорганизующейся системы. Именно надежность, то есть сохранение работоспособности и продуктивности системы даже при неблагоприятных обстоятельствах, характеризует зрелый, хорошо развитый здоровый организм. Такое понимание в полной мере может относиться и к обществу в целом, и к науке. Сегодняшняя ситуация свидетельствует о низкой надежности существующей научной инфраструктуры применительно к социально-экономическим реалиям, и именно на ее повышение должна быть нацелена реформа. Показателями уровня надежности являются эффективность (то есть продуктивность) и экономичность (то есть относительно низкая себестоимость), однако ни первый, ни второй из них не могут заменить надежность в качестве цели развития. Зато оба эти показателя можно измерить, что позволяет количественно оценить успешность реформ.
Эффективность функционирования системы применительно к науке может выражаться ростом числа публикаций в престижных и уважаемых журналах, количеством Нобелевских и других международных премий, количеством иностранных студентов, аспирантов и докторантов, которые хотели бы поучиться у наших специалистов, поработать в наших лабораториях. Могут быть и другие критерии, их выбор - отдельная и сложная тема. Ясно, что это не случится через год, наоборот, эти показатели могут поначалу и упасть. Но если ничего из этого не будет и через 5-6 лет, то реформу придется корректировать.
Вторым показателем успешности (а равно и неуспешности) структурных преобразований является экономизация - снижение затрат на единицу однотипной продукции. Физиологи знают, что детский организм функционирует неэкономично, потому что многие его системы еще не созрели. По мере развития улучшается регуляция, отрабатываются наиболее эффективные решения для самых разных задач, и к моменту созревания организм достигает наивысшей экономичности. Точно так же и в реформе: если все продумано, если цели сформулированы корректно, а пути их достижения выбраны грамотно, то наряду с достижением надежности обязательно повысится эффективность (продуктивность) при одновременном росте экономичности. Но это произойдет не раньше, чем структура приобретет основные черты зрелой системы! Если же ставить экономичность во главу угла, то никакой надежности и никакой эффективности достичь не удастся, система будет, может быть, и малозатратной, но по существу бесполезной.
Развитие - процесс этапный. При этом у каждого этапа должна быть своя промежуточная цель, иначе стратегия не выстраивается. К тому же, развитие - процесс нелинейный, он то ускоряется, то замедляется, здесь играют роль множество факторов - и внутренних, и внешних. Физиологи выделяют в развитии "критические" периоды, когда организму особенно трудно, когда к нему следует проявлять повышенную заботу и внимание. Яркими примерами таких кризисов являются период "новорожденности" и период "полового созревания". Сходные кризисы неминуемо будут и в процессе реформ, к этому нужно быть морально, психологически, экономически и политически готовыми. Чтобы стратегически грамотно выстроить программу реформы, нужно наметить всю ее траекторию, выделить все промежуточные цели и понять, как будет функционировать система на каждом из этих этапов.
По аналогии с развитием организма человека от рождения до зрелости, можно ориентировочно наметить основные этапы развития науки в процессе ее реформирования. При всей условности таких сопоставлений, они позволяют в некоторой мере прогнозировать развитие событий:
№ этапа
Название и физиологическая характеристика этапа развития
Длительность этапа в развитии человека
Характеристика процессов, ожидаемых на этапе реформы
Прогноз по состоянию важнейших индикаторов
1
Этап "новорожденности" (переход от внутриутробного к внеутробному развитию), характеризующийся переоценкой ценностей, сменой ориентиров, поскольку резко изменились окружающие условия.
10 дней
Этот этап уже идет, и он является критическим: принимаемые сейчас решения имеют фатальное значение для дальнейшего развития.
Рост в этот период заторможен или даже отрицателен. Экономичность крайне низкая.
2
Этап "младенчества" (первичное преодоление силы тяжести, освоение ближайшего пространства и переход на смешанное питание)
1 год
Постепенный отход от десятилетних традиций организации научного сообщества, формирование новых вертикальных и горизонтальных связей, открытие для себя новых возможностей, освоение системы конкурсов и грантов
Этап сопровождается самым бурным ростом продуктивности за весь период развития.Экономичность низкая.
3
Этап "раннего детства" (начальное освоение внешнего мира, созревание органов чувств)
3 года
Выход на международную арену, активное освоение мирового опыта.
Рост продуктивности постепенно тормозится. Начинается медленный рост экономичности
4
Этап "первого детства" (созревание мозговых функций и механизмов регуляции)
3 года
Активное формирование новых научных школ, создание устойчивых схем управления. Активация роста продуктивности, формирование облика зрелой системы.
Этап является критическим. Экономичность растет.
5
Этап "второго детства" (формирование механизмов биологической надежности)
4 года
Достижение высокой продуктивности при одновременном снижении затрат, повышение качества научной продукции. Начало международного признания.
Рост продуктивности замедлен. Экономичность достигает локального максимума.
6
Этап "подростковый" (кардинальная перестройка всех систем под воздействием внутренних стимулов)
4 года
Бурный количественный рост и связанные с ним внутрисистемные перестройки.
Один из наиболее кризисных периодов развития. Качество и объем продукции временно могут упасть. Экономичность временно падает.
7
Этап "юношеский" (завершение развития, наращивание функциональных возможностей)
5 лет
Заключительный этап реформы, выводящий систему на самостоятельное движение в устойчивом состоянии. Завершаются ростовые процессы, значительно увеличивается доля наиболее продуктивных специалистов ("мышцы" науки).
Система достигает зрелости и может активно формировать "дочерние" системы, в том числе - наукоемкие технологии.
Трудно сказать, сколько времени будет длиться каждый из этих этапов реформы науки при благоприятных условиях. У человека весь цикл развития занимает 18-20 лет, вряд ли можно рассчитывать, что столь сложная система, как академическая наука, совершит этот путь быстрее. Однако это не так уж и много, даже в масштабах жизни одного поколения.
Эпикриз
Человечество достигло вершин цивилизации не потому, что Homo sapiens оказался умнее всех других жителей Земли (мозг неандертальца был больше!), а потому, что наши первобытные предки инстинктивно стали заботиться о сохранении стариков как носителей знания и наставников молодежи, и это обеспечило мощный прогресс не отдельных личностей, а всего Евиного рода. Отказ от этого принципа не только глуп, но и антигуманен. В грозовые времена, понятно, не до науки, но сейчас, когда социально-экономические бури позади и общество вышло, благодаря небывалым ценам на нефть, на стабильный уровень устойчивого роста, страна просто не имеет права повторить ошибку брежневского руководства и пропустить очередной, и может быть последний, шанс вернуть себе статус мировой научной и технологической державы. Кстати, это будет почти уникальным явлением в мировой экономике: практически все "нефтяные" страны довольствуются заемными технологиями, которые им легко купить на нефтедоллары. Собственную науку, без которой технологии не родятся, они, как правило, не развивают: незачем. Исключение - США, страна высоких амбиций и жесткой конкуренции. Наша сила, мне кажется, в другом: мы любим сам процесс познания, он присущ философски-романтическому российскому менталитету. Использовать свои сильные стороны - высшая мудрость живого организма. Не пора ли и общественному организму прислушаться к голосу природы?
Реформа науки неизбежна. Так же, как и сопротивление ей: всякая система, согласно принципу Ле Шателье, под воздействием внешних давлений изменяется так, чтобы свести к минимуму возможные последствия этих воздействий. Однако без давления среды организм утрачивает чувство реальности, в тепличных условиях вырастает только жалкое подобие на живое существо.
Реформа науки нужна. Но она будет успешной только в том случае, если реформаторы не станут нарушать сразу все законы природы, а тщательно спланируют свои действия, не только предвидя, но и честно контролируя их последствия.
