В России реализуется крупнейшая за последние годы программа поддержки вузов "Приоритет 2030". Министр образования и науки Валерий Фальков объявил, что по ее итогам появятся новые национальные рейтинги. Тем временем в вузе-грантополучателе программы случился громкий скандал — УрФУ массово отчислил студентов за "хвосты", а потом начал принимать их обратно.
Сегрегация вузов
С одной стороны, собеседники "Уралинформбюро" соглашаются, что министр Фальков уделяет пристальное внимание проблематике качества образования и уровню компетентности студентов. С другой, опасаются, что "Приоритет 2030" положительным образом не скажется на образовательном процессе.
"Ничего нового не произойдет. Все плохое уже произошло. Российское высшее образование перестало существовать как единая система. Есть крупные центральные вузы, которые пылесосом затягивают деньги, есть провинциальные, которые перебиваются с хлеба на воду. "Вышка" находится в чудовищном состоянии, во многом потому, что существует грантовый механизм финансирования. В западных странах он направлен на решение локальных задач и на повышение академической мобильности, но в России становится фактически единственным способом для того, чтобы обеспечить собственную научную работу, но это не "длинные" деньги, которые нужны российской высшей школе", - уверен преподаватель МФТИ и сопредседатель профсоюза "Университетская солидарность" Андроник Арутюнов.
В программе академического стратегического лидерства (ПСАЛ), рассчитанной на 10 лет и 100 миллиардов рублей, планируется участие не менее 100 вузов. До конца 2022 года финансирование составит около 47 миллиардов рублей. По данным Минобрнауки, победители первой группы дополнительно к базовой части гранта получат 994 миллиона рублей, второй - 426 миллионов, третьей - 142 миллиона.
Комментируя попадание Уральского федерального университета в первую группу вузов "Приоритет 2030", в пресс-службе заявили, что предстоит разработать материалы и технологии для водородной и ядерной энергетики; представить, как будут синтезированы новые материалы электродов и электролитов для электрохимических устройств, необходимых для импортозамещения.
Также среди направлений, которые УрФУ будет развивать, - дизайн и технологии магнитотвердых материалов и иных средств, используемых для компактных систем детектирования излучений.
По словам экспертов, разработка Минобрнауки выглядит более чем убедительно, но реальная эффективность может быть достигнута, если продолжительность поддержки составит не 10, а минимум 20 лет.
"До конца 2022 года размер гранта для Уральского федерального университета составит более 900 миллионов рублей. Государство поддерживает наиболее перспективные университеты, и это - положительная сторона вопроса. Однако, если посмотреть на экономическую, мы увидим, что бюджет УрФУ составляет около 10,6 миллиарда в год. В том числе фонд оплаты труда - 5,6 миллиарда рублей. 900 миллионов в итоге кажется малой суммой", - подчеркивает сопредседатель Центрального совета профсоюза работников высшей школы "Университетская солидарность", старший преподаватель Дмитрий Трынов.
Новые задачи в образовании, убеждены собеседники, из-за ПСАЛ не появятся. Критерии программы написаны разумно, но они не играют принципиальной роли для самих сотрудников вузов. Предыдущая программа "5-100" не привела к тому, чтобы у научных сотрудников и преподавателей в кармане завелись деньги. В результате, отмечает Андроник Арутюнов, были созданы "полуэффективные лаборатории, сомнительные околонаучные проекты".
На этапе оценки участников "Приоритета 2030" вузы естественным образом расслоились на сильные и слабые. Теперь стало понятно, кому действительно нужно дополнительное внимание.
"В России существует ряд университетов, где единственным "образовательным" результатом является получение диплома, но будет ли потом такой выпускник обладать компетенциями, станет ли конкурентоспособным? Вряд ли. На Западе давно сложилась некая классификация, в которой представлены университеты, дающие диплом; институты, дающие профессию; и вузы, дающие образ жизни. Я подчеркну, что в России в принципе нет вузов, дающих образ жизни. По типу похожа лишь Московская школа управления Сколково", - подчеркивает академический критик, профессор Андрей Мартыненко.
По его данным, чтобы попасть в число обладателей грантов ПСАЛа, не хватает одного лишь авторитетного веса в образовательной среде. В числе вузов, проваливших первые заявки, оказались федеральные игроки: Арктический, Северо-Восточный и Северо-Кавказский университеты.
"Сейчас сформирована некая критическая масса, чтобы начать движение по проекту. У не прошедших отбор кандидатов есть шансы зайти в программу в следующий год, либо прийти на место тех вузов, которые, возможно, будут исключены. Полагаю, что претендентов возьмут, когда будет объявлен донабор на некое расширение программы. Я уже сейчас начинаю работу с такими университетами, в их числе московские учебные заведения. Предстоит, в частности, критически изучить цели вузов, установить слабое место в заявке, посмотреть, насколько амбициозно себя видит вуз через несколько лет", - пояснил Мартыненко.
Эксперты убеждены, многие российские вузы слишком декларативно подходят к образовательным стандартам, строго следуя прописанным в законе "Об образовании" формулировкам. В итоге, покинув альма матер, многие обладатели диплома "вышки" теряются на рынке труда.
"Кандидат без формального образования, но при этом работавший в проектах и имеющий довольно высокую квалификацию, обладает большими знаниями и навыками, необходимыми работодателю. Сейчас есть сегменты, где нормирование запредельное, например, это - медицина, техническая, юридическая сфера. Есть сферы, где нормирование слабое, как в IT, где портфолио главнее наличия диплома", - резюмирует Мартыненко.
Отечественному образованию и тем, кто его получает, не хватает осмысленности. "В большинстве стран человек приходит в вуз, чтобы получить профессию. У нас человек приходит в вуз только за дипломом, очень редко потом идет работать по профессии. Из моих однокурсников, которые закончили механико-математический факультет МГУ, в профессии осталось только 15%. Они устроились в разные сферы — консалтинг, бизнес, программирование. Людей, кто пришли в науку, меньшинство. По разным причинам: из-за невысоких зарплат, были и те, кто уехал за границу", - отмечает Андроник Арутюнов.
Выходит, что заявление Фалькова о том, что высшее образование не должно охватывать до 100% выпускников школ, выглядит разумно на фоне перезапуска системы среднего профессионального образования. Там сейчас студенты получают и диплом, и рабочую профессию. Означает ли это, что с "факультетами-яслями" скоро будет покончено?
Рейтинговое царство
Министр образования подчеркивал, что рейтинги – это зеркало, и они отражают положение вуза в массиве образования. Российская "вышка" в том числе ориентируется на общепринятые инструменты - ARWU (Academic Ranking of World Universities), THE (The Times Higher Education World University Rankings) и QS (QS World University Rankings). С подачи Фалькова началось движение в сторону повсеместного внедрения отечественной оценки авторитетности. При этом уходить от иностранной линейки российские университеты не собираются.
"Мы пытаемся ориентироваться на западные рейтинги, но нам нужно свои разрабатывать. Об этом говорит не только министр Фальков. Например, существуют отраслевые. Так, в рейтинге Минсельхоза аграрный вуз в Екатеринбурге последние годы занимает 3-4-е места, - комментирует вице-президент Российской академии наук, доктор биологических наук Ирина Донник. - Наши рейтинги оцениваются по большому количеству показателей: баллы ЕГЭ, с которыми пришли абитуриенты, трудоустройство выпускников, количество грантов, потраченных на науку. Международные линейки опираются на свои базы с научными публикациями.
Труд преподавателя очень удобно отметить статьей. Если появился в авторитетном журнале, то ты - хороший сотрудник. Но многие международные журналы — политически ангажированные, и автору приходится платить крупные суммы за выход материалов. К сожалению, наукометрия свелась к статьям, а лучше было бы ориентироваться на разработки".
В результате высшая школа поворачивается в сторону научно-исследовательской деятельности. Так, ректор УрФУ Виктор Кокшаров заявил, что планирует привлекать к работе больше молодых ученых, их число должно увеличиться до 70% к 2030 году. Результатом программы университет видит реализацию прорывных научно-технологических проектов с участием предприятий крупных государственных корпораций (Росатом, Роскосмос), а также предприятиями Уральского НОЦ.
Сотрудники екатеринбургского вуза критически воспринимают эту информацию, говоря о том, что новую плеяду нужно сперва трудоустроить, а потом воспитать. С окладом в 12 тысяч рублей для новичка — желающих мало.
"Нас все пытаются в научное подразделение превратить. Я, например, будучи старшим преподавателем, имею больше публикаций и монографий, чем у среднего профессора в те годы, когда я начинал работу. То есть сами студенты уходят на второй, третий, четвертый план. В связи с этим они становятся нежелательными со своими вопросами, вредными, потому что мешают преподавателю заниматься научной работой", - подчеркнул старший преподаватель УрФУ Дмитрий Трынов.
Из-за новой политики вуза были массово отчислены студенты. По информации источника агентства, количество "неугодных" могло доходить до двух тысяч человек, у большинства было по два-три "хвоста", то есть они не были злостными прогульщиками.
За утратой академической суверенности и проигрыванием в конкуренции с иностранными вузами скрывается еще одна весомая проблема. Западные вузы активно "хантят" тех студентов, кто им интересен. Только падение курса рубля сдержало массовый отток качественной абитуры для учебы за границей, отмечает Андрей Мартыненко.
Что делать?
Собеседники "Уралинформбюро" убеждены, что подходы к целям и задачам образования нужно комплексно модернизировать. Не нужно переписывать дефиниции - в первую очередь необходимо возвращать академическую свободу. В некоторых случаях, уточняет Андроник Арутюнов, потребуется кардинально действовать - то есть менять административный состав университетов, а также перестроить кадровую политику в самом Минобрнауки.
Также необходима перезагрузка, которая могла бы коснуться отбора преподавателей в вузах. По оценке академического критика Мартыненко, сотрудники с портфолио - "товар штучный".
Практиков в университетах - 5-10%, в итоге базовые знания закладывают теоретики. Смотрим на них, а они — очень часто слабые, потому что их труды не особо цитируют. Выясняется, что преподают методисты – те, кто переписывает чужие учебники. Образование становится похожим на толкование Святого писания в средневековом университете. Обычно у этих сотрудников опыт 10-15 летней давности, и это означает, что они выпали из повестки. Это беда образования, особенно регионального", - отмечает профессор.
В уставных документах вузов говорится, что задача учреждения высшего образования - давать знания в соответствии с лицензией. В реальности, когда речь идет о совершенствовании методики обучения, на первый план выходят вспомогательные цели. Под ударом оказалось прямое взаимодействие преподавателя и студента.
"Цифровизация — вспомогательный метод обучения, и ложная цель, к которой идут все вузы. Раньше студент слушал лекции, у него что-то откладывалось. Теперь на удаленке ему дают задание, потом ему надо самостоятельно найти лекцию, выбрать из нее главное и доложить преподавателю. Качество образования страдает", - утверждает экс-ректор УрГСХА Ирина Донник.
Есть разные пути, по которым могли бы пойти образование и наука в России. Например, Андрей Мартыненко предлагал Минобрнауки сделать единую федеральную платформу по выборам профессорско-преподавательского состава. Чтобы каждый, кто ищет себе новое место, видел сразу все вакансии по стране и мог выбирать, куда подавать документы.
Также предлагалось заменить государственную аккредитацию вузов на общественно-профессиональную или международную. Так, по мнению экспертов, удастся избежать бюрократии и получить больше неформальных привилегий. В этой связи произошло бы радикальное облегчение образовательных стандартов с изменением самой институциональной среды. Глядишь, и приоритеты были бы достигнуты.
