…Еще раз о майских президентских указах
Продолжу разговор о майских указах 2012 и 2018 гг. Власть не сочла нужным отчитаться о выполнении майских указов 2012 года, а сразу обрушила на наши головы «прожекты» майского указа 2018 года, обещая, что «светлое будущее» наших граждан не за горами — в 2024 году. При этом скромно умалчивая, что согласно майским указам 2012 года «светлое будущее» ожидалось еще в прошлом году. Но почему-то никто этого не заметил.
Итак, я вынужден взять на себя бремя правительства, которое должно было бы подвести итоги выполнения майских указов 2012 года (всего их было принято 11). И либо объяснить непонятливым гражданам, что «светлое будущее» уже наступило (а они по своей слепоте не способны отличать свет от тьмы), либо признать, что оно не наступило и объяснить почему.
Я уже рассмотрел исполнение указа президента Российской Федерации «О долгосрочной государственной экономической политике» (от 7 мая 2012 года № 596) по двум первым из его списка показателям — количеству высокопроизводительных рабочих мест и инвестициям в основной капитал. Результат анализа неутешительный: задания указа не только не выполнены, но в конце шестилетнего периода они стали еще хуже, чем были на старте. Под шум фанфар майского указа 2018 года экономика все более погружается в болото кризиса.
Теперь перейду к третьему целевому показателю в указе № 596: «увеличение доли продукции высокотехнологичных и наукоёмких отраслей экономики в валовом внутреннем продукте к 2018 году в 1,3 раза относительно уровня 2011 года». Трудно спорить с тем, что научно-технический прогресс является важнейшим (наряду с инвестициями в основной капитал) фактором экономического ускорения, или, как сейчас принято говорить, «рывка». Кстати, о научно-техническом прогрессе, инновационных технологиях и высокотехнологической продукции говорится и в других майских указах 2012 года.
И тут мы сталкиваемся с забавной ситуацией, которая, кстати, характерна и для ряда других показателей майских указов. На момент подписания указов Росстат не рассчитывал показатель «доля продукции высокотехнологичных и наукоёмких отраслей экономики в валовом внутреннем продукте». Методологию расчета показателя стали разрабатывать и сам показатель рассчитывать уже после подписания майского указа № 596. Это ситуация, которую можно выразить присказкой: «Телега оказалась впереди лошади». Перед «мудрецами» из Росстата была поставлена задача «придумать» такую методологию расчета показателя, чтобы правительство без особого «напряга» могло в конце 2018 года отчитаться об «успешном» выполнении задания.
Окончательная методика расчета показателя родилась лишь в начале 2014 года, она была утверждена приказом Росстата № 21 от 14.01.2014 г. Расчет показателя за 2011−2016 гг. осуществлялся на основе указанной методики. Начиная с 2017 года, расчет показателя осуществляется по методике, утвержденной приказом Росстата № 832 от 15.12.2017 г. Мы знаем русскую присказку: «На переправе коней не меняют». А вот Росстат решил их поменять для того, чтобы считать по-новому. И это вызывает сильное подозрение в том, что чиновники Росстата решили прибегнуть к статистической «алхимии».
Для справки отмечу, что методика получилась очень «грубая». Приказом Росстата высокотехнологичной была определена продукция пяти видов производств: 1) фармацевтической продукции; 2) офисного оборудования и вычислительной техники; 3) электронных компонентов, аппаратуры для радио, телевидения и связи; 4) медицинских изделий; средств измерений, контроля, управления и испытаний; оптических приборов, фото — и кинооборудования, часов; 5) летательных аппаратов, включая космические.
Весьма сомнительно, что к высокотехнологичным изделиям без оговорок отнесены, например, часы, офисное оборудование, медицинские изделия и т. п. Многое из этих видов продукции уже производилось даже не в 20, а 19 веке. В то же время акцент должен быть сделан на такой продукции, которая относится к средствам производства, а не к предметам потребления. Если страна действительно хочет сделать «рывок», то ей нужны высокотехнологичные машины и оборудование производственного назначения. Вряд ли такой рывок можно сделать за счет «часов» (даже если они электронные) или «офисного оборудования» (даже если это «умные» столы и шкафы). Увы, таких акцентов в методике Росстата нет. Вспоминаются слова М.Ю. Лермонтова из «Бородино»: «Смешались в кучу кони, люди…».
Да, забыл добавить, что в своей методике Росстат в группу «Наукоемкие виды деятельности» включил: 1) научные исследования и разработки; 2) образование; 3) здравоохранение и предоставление социальных услуг. Весьма сомнительный набор видов деятельности. Обращу внимание особо на вторую позицию: образование.
Поскольку соприкасаюсь с этой сферой регулярно (высшее образование), могу сказать: формальное наличие в аудиториях компьютеров и интернета не отменяет того, что высшее образование превращается в конвейер по производству дураков. Сфера образования — яркий пример того, что так называемые «высокие технологии» (компьютеры и интернет) человека не развивают, а «опускают». К сожалению, и в других сферах жизни мы можем наблюдать, как с помощью цифровых и прочих «высоких» технологий происходит разрушение экономики, дебилизация общества, духовно-нравственное и даже физическое уничтожение человека.
Ну, а теперь перейдем к самому главному — отчетности Росстата по показателю доля продукции высокотехнологичных и наукоёмких отраслей экономики в валовом внутреннем продукте. Вот значения этого показателя в период 2011 — 2018 гг. (%):
Как ни старался Росстат, а получается, что значение показателя в 2018 году по отношению к 2011 году (принятому за единицу) составило лишь 1,08. А согласно майскому указу № 596 должно было составить 1,30. И это при том, что расчет показателя за 2017 и 2018 гг. осуществлялся уже по новой методике Росстата. Трудно сказать, кто в правительстве отвечал за выполнение указа по данному показателю. Думаю, что и Минэкономразвития, и Минпром, и Миннауки… По идее, это и ряд госкорпораций. Особенно той, название которой ко многому обязывает: «Ростехнологии» («Ростех»).
Однако никаких признаков того, что наверху проводился «разбор полетов» по поводу показателя «доля продукции…», мною не обнаружено. Не было (если судить по открытым источникам) проведено детального анализа итогов по отдельным компонентам (видам) продукции высокотехнологичных и наукоёмких отраслей, а также разбора причин провала по выполнению заданий указа № 596 в части, касающейся показателя «доля продукции…».
И самое главное — никто не был наказан за этот провал. Руководитель Министерства экономического развития Алексей Улюкаев был смещен со своей должности, но по причинам, никак не связанным с указом № 596. Руководитель Минпрома Денис Мантуров остается в своем кресле, причем ни Медведев, ни Путин даже не намекнули ему, что исполнение указа по показателю «доля продукции…» сорвано.
Что касается Миннауки, то оно пребывает в состоянии перманентной реорганизации. На начальной стадии существования Российской Федерации у нас было Министерство науки, высшей школы и технической политики. В 1993 году преобразовано в Министерство науки и технической политики Российской Федерации (1993—1996). ГКНТ России указом президента Российской Федерации от 14 августа 1996 года N 1177 Министерство науки и технической политики Российской Федерации было преобразовано в Государственный комитет Российской Федерации по науке и технологиям (ГКНТ России). А уже в следующем году указом президента Российской Федерации от 17 марта 1997 года № 249 ГКНТ России был преобразован в ведомство под названием Министерство науки и технологий Российской Федерации. Это министерство просуществовало до 2000 года.
Затем оно было преобразовано в Министерство промышленности, науки и технологий Российской Федерации, которое просуществовало до 2004 года. Наконец, на смену ему пришло Министерство науки и высшего образования Российской Федерации, которое просуществовало целых 14 лет. Вроде бы возникла некая стабилизация. Но это только видимость.
Свою невидимую разрушительную работу в это время проводили такие министры, как Андрей Фурсенко (2004−2012 гг.), Дмитрий Ливанов (2012−2016 гг.). Некоторая стабилизация вроде бы возникла при министре Ольге Васильевой, которая пришла на пост министра в 2016 году. Поэтому пришлось провести очередную реорганизацию. В мае прошлого года создано новое Министерство науки и высшего образования Российской Федерации (Минобрнауки России) во главе с министром Михаилом Котюковым. А с него, как говорится, «взятки гладки».
Итак, за период 1992—2018 гг. произошло семь крупных реорганизаций в системе государственного управления наукой и техникой Российской Федерации. Про сравнительно мелкие реорганизации внутри действующих ведомств я даже не говорю. Нетрудно понять, что под видом «реформ» и «реорганизаций» происходило окончательное разрушение государственной системы управления научно-техническим развитием страны, а, следовательно, и уничтожение науки и инженерно-технической деятельности в России. А прикрытием этого служили яркие и звучные вывески министерств и президентские указы, создающие иллюзию научно-технического «рывка» России.
Я уже говорил (в предыдущих статьях), что майский указ 2018 года почти не повторяет тех показателей, которые фигурировали в майских указах 2012 года. Причина очевидна. Те задания были с треском провалены. Поэтому нам предлагаются новые наборы показателей, рисующие новые миражи светлого будущего. Показатель «доля продукции высокотехнологичных и наукоёмких отраслей экономики в валовом внутреннем продукте» исключения из этого правила не представляет. Его в майском указе нет.
Но вопрос научно-технического прогресса с повестки дня власть не снимает. Предлагая новый показатель. Я уже отмечал, что в майском указе 2018 года в пункте 1 обозначены девять национальных целей на период до 2024 года. В контексте нашего разговора интересна шестая цель: «ускорение технологического развития Российской Федерации, увеличение количества организаций, осуществляющих технологические инновации, до 50 процентов от их общего числа».
У меня создается впечатление, что составители проекта указа даже не открывали справочники Росстата и не поинтересовались о том, каковы фактические значения показателя, обозначенного в шестой национальной цели. Вот данные Росстата по этому показателю «Доля организаций, осуществляющих технологические инновации» (%):
Итак, за 2010−2017 гг. произошло снижение значения показателя с 7,9% до 7,5%. Даже «креативный» Росстат оказался не способным показать положительную динамику показателя. Данных за 2018 год Росстат пока не обнародовал. Очевидно, что вряд ли при самом оптимистическом раскладе он будет выше 8%. Все это наводит на не очень веселые размышления. Например, на мысль, что в окружении президента В.В. Путина находятся в высшей степени некомпетентные люди. Но, вероятно, свою некомпетентность они компенсируют уверенностью, что в 2024 году сумеют также увернуться от ответственности (как они увернулись от ответственности за провал майских указов 2012 года).
Мне кажется, что сейчас нам нужны не указы, рисующие фантастические цифры «светлого будущего», а указы и приказы о проведении расследований причин провала в исполнении майских указов 2012 года и наказании виновных.
«Высокие технологии» для нас на нынешний момент времени — действительно что-то высокое, наподобие «журавлей в небе». Нам в настоящее время нужна «синица в руке». А именно восстановление разрушенной системы управления экономикой. Но для этого необходима очень крепкая рука.
Фото: Сергей Коньков/ТАСС
